Шеф службы безопасности «Роснефти» сводит счёты с бывшими сослуживцами посредством пиар-технологий
Сергей Севостьянов
В результате трудов праведных на стол руководста легла вымученная докладная записка от Латыпова – примечательный во всех отношениях документ.
Первую страницу «безопасник» практически полностью посвящает описанию собственного титанического труда. Он в красках и цифрах описывает начальству, сколько документов пришлось изучить («более 12 тысяч»), сколько свидетелей опросить («более 80 лиц»), сколько времени (без малого год) ушло на эту работу. Словом, обычная стилистика отчёта менеджера среднего звена, которому стремится показать первым делом не результат своей работы (которого нет), а её объем. «Здесь мерилом работы считают усталость» - пел ещё в 90-х известный рокер, - в «Роснефти», похоже, с тех пор ничего не изменилось.
В общем, если пролистнуть нытьё Латыпова о проделанной работе, то в сухом остатке остаётся вот что:
- по Л. Каланде – «информации о возможном нанесении ущерба получено не было»;
- по Р. Шарипову – что-то было выявлено, но, видимо, столь неубедительное, что Латыпов с сожалением констатирует» «Вами было принято решение материалы в правоохранительные органы пока не направлять»;
- по И. Павлову, бывшему гендиректору Ангарской нефтехимической компании (АНХК) – вроде как прогресс заметнее: материалы даже были переданы в УЭП и ПК ГУ МВД России по г. Москва. Но – снова «облом»: от руководства УЭП и ПК «нами получена информация, что оснований для привлечения к ответственности И.Павлова они не видят».
В общем, фиаско по всем фронтам. А ведь это расследование было для Урала Латыпова, по всей видимости, единственным шансом сменить приставку «и.о.» на полноценный статус начальника службы безопасности «Роснефти». И.о. Латыпов назначен ещё в марте, то есть, почти полгода назад, и дальнейшая его карьера в нефтяной корпорации как раз зависела от результатов выполнения «тестового задания» по бывшим сослуживцам. Тем более, что в последнее время в прессе появились публикации, ставящие под сомнение компетентность самого «безопасника». Рассказывалось о его амплуа «решальщика» в времена работы в Генпрокуратуре и о странном спешном увольнении из рядов ГП, о последующей службой в подмосковном УФКСН, и о пристрастии к наркотикам, с которыми якобы боролся Латыпов. Короче говоря, на «деле бывших» Латыпову было жизненно необходимо доказать свою профпригодность.
Поскольку сделать это с первой попытки не получилось, «безопасник» в той же записке начал предлагать руководству дальнейшие шаги, порой совсем неожиданные. В частности, нужно, по словам Латыпова, «продолжить работу с привлечёнными экспертами (читай, свидетелями – ред.) по получению нужных нам заключений». Знакомая формулировочка, не правда ли? Если заменить в ней слово «заключений» на «показаний», сразу повеет хододным ветерком ГУЛАГа…
Но самое интересное написано дальше. «Следак» Латыпов предлагает расширить, так сказать, меры воздействия на подозреваемых и – цитируем с сохранением авторской орфографии и пунктуации – «продолжить размещение в средствах массовой информации интернет изданиях негативных сведений в отношении бывших топ-менеджеров Роснефти И.Павлова, Л.Каланды и Р.Шарипова».
Очевидно, серьёзные проблемы с русским языком не позволяют Уралу Латыпову напрямую освоить смежную профессию PR-менеждера. Поэтому ответственным за реализацию этих деликатных мероприятий Латыпов определяет бывшего телеведущего и нынешнего пресс-секретаря «Роснефти» Михаила Леонтьева. Поворот, однако.
Так вот откуда посыпались в прессу все эти яхты, дворцы, оффшоры, с «документами», которые минут за 10 в фотошопе способен нарисовать любой современный школьник! Самое забавное, что стилистика материалов с фотографической точностью повторяет творческую концепцию тех статей, из-за которых глава «Роснефти» Игорь Сечин судился с Forbes, «Ведомостями», РБК. Правда, доказательная база в публикациях этих солидных изданий была на несколько порядков убедительнее, и не вызывала сомнений в своей подлинности.
На фоне затеянной Латыповым пиар-кампании теряется главный вопрос: а имели ли место колоссальные хищения на уровне высшего руководства «Роснефти»? Действительно ли из корпорации с государственным участием были выведены 476,5 млн. рублей – как посчитано в записке «безопасника»?
Вероятнее всего, были. И, кстати, вторая часть записки Латыпова – «проект докладной» - выглядит гораздо убедительнее первой. Но вместо того, чтобы расследовать преступления, «грызть землю», добывая факты, Латыпов действует в привычном русле «рещальщика». Надо добиться «соответствующих указаний из центрального аппарата МВД, либо от начальника Главка», пишет он, и добавляет: «вопрос прорабатывается». А пока «вопрос прорабатывается», давайте-ка займемся «черным пиаром»!
Тем более, что и штатный специалист имеется. Однако.
Сергей Севостьянов
За последний месяц в прессе заметно чаще стали мелькать фамилии бывших топ-менеджеров ОАО «Роснефть» и дочерних предприятий: Каланда, Шарипов, Павлов… К примеру, по Ларисе Каланде, занимавшей до мая 2016 года должность вице-президента «Роснефти», Google-поиск только за июль 2017-го выдаёт не менее 50 публикаций! В основном, «чернуха», выражаясь простым языком: какие-то яхты, дворцы, зарубежные счета с крайне сомнительными доказательствами... В подобных случаях медиа-специалисты обычно говорят о признаках «кампании», спланированной информационной атаки. В нашем распоряжении оказался документ, подтверждающий эту версию, а также объясняющий, почему кампания оказалась откровенно неуклюжей. Дело в том, что её организатором выступил человек весьма далёкий от журналистики: бывший следователь Генпрокуратуры, а ныне главный секьюрити «Роснефти» Урал Латыпов.
Осваивать смежную профессию «безопасника» заставила нужда и профессиональная беспомощность. Получив от высшего руководства задание расследовать возможные злоупотребления бывших топ-менеджеров «Роснефти», Латыпов никаких существенных улик раздобыть не смог. Несмотря на солидное резюме – службу в Генпрокуратуре, органах ФКСН – следователем он оказался весьма посредственным. Точнее сказать, профессиональные навыки Латыпова отличает характерная специфика советской уголовно-процессуальной системы: вместо тщательного сбора доказательств он занимался сбором свидетельских показаний. И, судя по всему, очень сожалел, что показания эти уже нельзя добывать привычными способами – в хорошо оборудованной звукоизолированной камере, с помощью дубинок, электрошокеров и других подручных средств.
Осваивать смежную профессию «безопасника» заставила нужда и профессиональная беспомощность. Получив от высшего руководства задание расследовать возможные злоупотребления бывших топ-менеджеров «Роснефти», Латыпов никаких существенных улик раздобыть не смог. Несмотря на солидное резюме – службу в Генпрокуратуре, органах ФКСН – следователем он оказался весьма посредственным. Точнее сказать, профессиональные навыки Латыпова отличает характерная специфика советской уголовно-процессуальной системы: вместо тщательного сбора доказательств он занимался сбором свидетельских показаний. И, судя по всему, очень сожалел, что показания эти уже нельзя добывать привычными способами – в хорошо оборудованной звукоизолированной камере, с помощью дубинок, электрошокеров и других подручных средств.
В результате трудов праведных на стол руководста легла вымученная докладная записка от Латыпова – примечательный во всех отношениях документ.
Первую страницу «безопасник» практически полностью посвящает описанию собственного титанического труда. Он в красках и цифрах описывает начальству, сколько документов пришлось изучить («более 12 тысяч»), сколько свидетелей опросить («более 80 лиц»), сколько времени (без малого год) ушло на эту работу. Словом, обычная стилистика отчёта менеджера среднего звена, которому стремится показать первым делом не результат своей работы (которого нет), а её объем. «Здесь мерилом работы считают усталость» - пел ещё в 90-х известный рокер, - в «Роснефти», похоже, с тех пор ничего не изменилось.
В общем, если пролистнуть нытьё Латыпова о проделанной работе, то в сухом остатке остаётся вот что:
- по Л. Каланде – «информации о возможном нанесении ущерба получено не было»;
- по Р. Шарипову – что-то было выявлено, но, видимо, столь неубедительное, что Латыпов с сожалением констатирует» «Вами было принято решение материалы в правоохранительные органы пока не направлять»;
- по И. Павлову, бывшему гендиректору Ангарской нефтехимической компании (АНХК) – вроде как прогресс заметнее: материалы даже были переданы в УЭП и ПК ГУ МВД России по г. Москва. Но – снова «облом»: от руководства УЭП и ПК «нами получена информация, что оснований для привлечения к ответственности И.Павлова они не видят».
В общем, фиаско по всем фронтам. А ведь это расследование было для Урала Латыпова, по всей видимости, единственным шансом сменить приставку «и.о.» на полноценный статус начальника службы безопасности «Роснефти». И.о. Латыпов назначен ещё в марте, то есть, почти полгода назад, и дальнейшая его карьера в нефтяной корпорации как раз зависела от результатов выполнения «тестового задания» по бывшим сослуживцам. Тем более, что в последнее время в прессе появились публикации, ставящие под сомнение компетентность самого «безопасника». Рассказывалось о его амплуа «решальщика» в времена работы в Генпрокуратуре и о странном спешном увольнении из рядов ГП, о последующей службой в подмосковном УФКСН, и о пристрастии к наркотикам, с которыми якобы боролся Латыпов. Короче говоря, на «деле бывших» Латыпову было жизненно необходимо доказать свою профпригодность.
Поскольку сделать это с первой попытки не получилось, «безопасник» в той же записке начал предлагать руководству дальнейшие шаги, порой совсем неожиданные. В частности, нужно, по словам Латыпова, «продолжить работу с привлечёнными экспертами (читай, свидетелями – ред.) по получению нужных нам заключений». Знакомая формулировочка, не правда ли? Если заменить в ней слово «заключений» на «показаний», сразу повеет хододным ветерком ГУЛАГа…
Но самое интересное написано дальше. «Следак» Латыпов предлагает расширить, так сказать, меры воздействия на подозреваемых и – цитируем с сохранением авторской орфографии и пунктуации – «продолжить размещение в средствах массовой информации интернет изданиях негативных сведений в отношении бывших топ-менеджеров Роснефти И.Павлова, Л.Каланды и Р.Шарипова».
Очевидно, серьёзные проблемы с русским языком не позволяют Уралу Латыпову напрямую освоить смежную профессию PR-менеждера. Поэтому ответственным за реализацию этих деликатных мероприятий Латыпов определяет бывшего телеведущего и нынешнего пресс-секретаря «Роснефти» Михаила Леонтьева. Поворот, однако.
Так вот откуда посыпались в прессу все эти яхты, дворцы, оффшоры, с «документами», которые минут за 10 в фотошопе способен нарисовать любой современный школьник! Самое забавное, что стилистика материалов с фотографической точностью повторяет творческую концепцию тех статей, из-за которых глава «Роснефти» Игорь Сечин судился с Forbes, «Ведомостями», РБК. Правда, доказательная база в публикациях этих солидных изданий была на несколько порядков убедительнее, и не вызывала сомнений в своей подлинности.
На фоне затеянной Латыповым пиар-кампании теряется главный вопрос: а имели ли место колоссальные хищения на уровне высшего руководства «Роснефти»? Действительно ли из корпорации с государственным участием были выведены 476,5 млн. рублей – как посчитано в записке «безопасника»?
Вероятнее всего, были. И, кстати, вторая часть записки Латыпова – «проект докладной» - выглядит гораздо убедительнее первой. Но вместо того, чтобы расследовать преступления, «грызть землю», добывая факты, Латыпов действует в привычном русле «рещальщика». Надо добиться «соответствующих указаний из центрального аппарата МВД, либо от начальника Главка», пишет он, и добавляет: «вопрос прорабатывается». А пока «вопрос прорабатывается», давайте-ка займемся «черным пиаром»!
Тем более, что и штатный специалист имеется. Однако.
